Часы Nouvelle Vague
Высокая механика от молодых французских часовщиков
Среди всех национальных часовых индустрий, наверное, французская – самая особенная. Во-первых, она тоже живет под сенью собственного великого прошлого (в конце концов, даже великий Авраам-Луи Бреге прославился не как швейцарский, а как парижский придворный мастер с ателье на набережной Орлож). А во-вторых, в наше время французам ничего не стоит поддерживать и бережно сохранять все свои великие традиции. Хочешь работать часовщиком – пожалуйста. В часе езды уютные швейцарские кантоны Женева, Во, Нешатель и Юра с тем же языком и развитой часовой инфраструктурой. Именно так поступил, между прочим, «современный Бреге» Франсуа-Поль Журн, только проделавший путешествие не из Швейцарии в Париж, а из родного Марселя через Париж в Женеву.
Theo Auffret Tourbillon à Paris
Раньше выявить француза в сообществе Haute Horlogerie можно было по особому выражению лица, в котором смешивались зависть и высокомерие: с одной стороны, все-таки народ высокой культуры (и высокой кухни), а с другой стороны, ждет не дождется, когда получит швейцарское гражданство за заслуги перед часовой промышленностью.
Французы охотно работали на швейцарских часовых мануфактурах как в Женеве, так и растянувшихся вдоль границы по Юрскому хребту. Помнится, уже в начале нулевых в ходу была такая шутка: «Как выглядит типичный швейцарский часовщик? Это дама средних лет на машине с французскими номерами и наклейкой «ребенок на борту».
Сирил Бриве-Нодо
При этом попытки возродить часовую традицию непосредственно во Франции с завидным упорством терпели поражение. И в регионе Франш-Комте, в Безансоне, некогда часовой столице Франции, где великий Мигель Родригес, глава концерна Festina (которому, например, принадлежит, производитель механизмов Soprod) пытался возродить самую известную французскую мануфактуру L. Leroy. А ведь и идея была интересная, и история самой династии Леруа у всех на слуху, и часы были замечательными – а почему-то не пошло.
Cyril Brivet-Naudot Eccentricity
Или, например, можно еще вспомнить проект нормандской мануфактуры Карстена Фрэссдорфа Fabrication De Montres Normandes, который предполагал открытие школы часовщиков и даже получил государственное финансирование – а потом с треском разорился. Чем-то эта трогательная тщета напоминала метания современных российских мастеров. Впрочем, французы всегда близко чувствовали русскую душу, и Достоевского охотно читали, и «Москва-Петушки» впервые издана в Европе была именно в Париже.
Поэтому в том, что касается французской высокой механики, никогда толком не разберешь – где кончается коммерческий проект и начинается чистое подвижничество.
Но очевидно сейчас именно такой энтузиазм, причем, с упором на региональную аутентичность все больше привлекает коллекционеров механики. И в последние годы можно уверенно говорить о целом явлении «новой волны» (Nouvelle Vague) французских молодых мастеров, которые кардинально отличаются от часовщиков прежнего поколения.
Тео Оффре
Во-первых, они становятся известными специалистам и часовым знатокам в совсем юном возрасте. Фактически, сразу после окончания часовой школы. Во многом благодаря конкурсам и в первую очередь – Young Talent Competition Франсуа-Поля Журна, церемония награждения которого традиционно проходила прямо во время BaselWorld.
Во-вторых, они не спешат сразу искать работу на раскрученной швейцарской мануфактуре или вообще инвесторов на швейцарской стороне, а пробуют силы в собственном независимом проекте на родине. Например, чтобы сразу взяться за столь сложный и интересный механизм, к которому мастера старой эпохи, как правило, подбирались годами.
Theo Auffret Tourbillon à Paris
Например, 25-летний Тео Оффре уже может похвастаться яркой биографией. Закончив часовой лицей Edgar Faure в французском Морто рядом с швейцарской границей, он год стажировался в ателье усложнений Люка Сопрана (постоянный мастер Jacob&Co), а в 2018 году представил прототип собственного механизма Tourbillon à Paris, который был отмечен наградой конкурса талантов Журна.
Через год молодой мастер переехал в Париж, где вместе с опытным часовщиком-реставратором Жаном-Батистом Виотом открыл собственный бренд Theo Auffret, представив первую коллекцию Tourbillon à Paris, - часов-регуляторов с крупным турбийоном, выполненных на станках XIX века без использования компьютерного моделирования. Часы стоят около 100 тысяч евро, в качестве базы используются элементы винтажных калибров JLC и Peseux, любая часть механизма может быть кастомизирована по желанию клиента.
Еще более интересен и обсуждаем механизм Eccentricity от 29-летнего мастера Сирила Бриве-Нодо (Cyril Brivet-Naudot). Он выпускник того же лицея Edgar Faure, кроме того, закончил Политехническую школу Лозанны. Его свободный эксцентрический спуск за 75 000 франков, найденный в архивах XVIII и модифицированный под наручный корпус (только заводить часы приходится большим ключом вместо обычной головки) – это такая же фантастика, как коаксиальный спуск Дэниелса или свободный хронометровый спуск Кристофа Кларе. И, кстати, один из наиболее вероятных претендентов на женевский Гран-при в категории «хронометрия», поскольку буквально воплощает в себе все то, за что люди любят и ценят часовой механизм, придуманный и сделанный одним талантливым человеком.
Автор: Елизавета Епифанова